У сына есть друг. Они в садике были в одной группе, в школе в один класс попали, третий год за одной партой сидят. Мы с мужем знакомы с родителями Стёпы, но наше общение касается исключительно детей, дружбы между нами нет, зато переписка активная: дети то делают уроки у Стёпы дома, то у нас, с едой такая же история. Стёпа сообщает маме, что идёт ужинать к нам, я дублирую, пишу ей, что Стёпа ест у нас. Она тоже так делает.

В конце прошлого учебного года мальчики начали ходить друг к другу на ночёвки. У Стёпы своя комната, у нашего сына тоже отдельная детская. Дети они хорошие, учатся хорошо, вместе ходят в спортивную секцию, Стёпу родители записали, наш тоже попросился. В школе они редко едят, хотя питание бесплатное. Говорят, что не всегда вкусно. Таскают с собой перекусы из холодильников, делятся.

Прошлым летом Стёпа уезжал к бабушке в деревню на месяц. У детей за неделю просто закончились месячные пакеты интернета, минут и сообщений, это они между собой так общались. Этим летом, после окончания учебного года, мама Стёпы мне позвонила:

– В деревню надо собираться, Стёпа не хочет ехать один. Отпустите вашего мальчика с ним?

На месяц. В деревню. К неизвестной бабушке. Я не обрадовалась этому предложению, но муж сумел меня переубедить:

– Всю жизнь возле юбки держать будешь? Представь, что в лагерь поедет. Деревня недалеко, мы сможем приезжать, забирать сына домой. Что-то случиться может и дома, и во дворе, и в лагере, и в деревне. Объяснить детям, чтобы бабушку слушались, мозгами пользовались, далеко не уходили. Телефон есть, на связи в любой момент будет. Бабушке Стёпы денег дадим. Пусть едет.

Сын просто умолял его отпустить. Клялся и божился, что поведение будет идеальным, ничего творить не будет, никакого баловства. Мама Стёпы писала, что бабушка не возражает, ждёт обоих мальчишек, что она нормальная, здоровая, уследит, всё будет хорошо.

Я сдалась. Выдала сыну длиннющую инструкцию, установила программу, показывающую его местоположение. Нашли мы на карте деревню и дом бабушки, сделали границы, при нарушении которых мне на телефон пришло бы уведомление. Сыну был выдан дополнительный телефон, простенький, но долго держащий зарядку.

Детей увозили на двух машинах. Заодно мы с мужем познакомились с бабушкой Стёпы, передали купленные для детей продукты, деньги. Бабушка оказалась не такой, как я думала, ей было лет пятьдесят пять, не больше. Она пригласила нас приезжать в любое время дня и ночи, хоть с ночёвкой, дала номер телефона, попросила звонить и не стесняться.

Уезжала с тяжёлым сердцем. Жалела, что позволила себя уговорить, всё порывалась вернуться, забрать сына. На карту постоянно смотрела, звонила каждые десять минут.

– Всё будет хорошо. У нас хороший сын, доверяй ему чуточку больше.

Мне было непросто. Умом я понимала, что муж прав: в теории, сын и во дворе во время прогулки на самокате мог упасть, не знаю, с качели можно брякнуться, под машину попасть. Там, в деревне, дачники в основном, до водоёма очень далеко, пешком не дойти, лес, правда, рядом, но мы строго-настрого запретили детям совать туда носы. И без давления извне было трудно, а тут ещё мать со свекровью, узнавшие о поездке внука в деревню, подключились:

– Вы с ума сошли? У вас запасные дети есть? Немедленно его забирайте! – в голос разорались они.

Оборону попытался взять на себя муж: всё нормально, ребёнок на связи, бабушка там хорошая, иначе ей бы и Стёпу не доверили. Свекровь давай нам опекой грозить: Продолжение тут.